hester of mercy
Анюткина шла по зимним лужам в прошлогодних сапогах. Они ей страшно не нравились. Сапоги это чувствовали и отплачивали Анюткиной полной взаимностью. Левый предательски промокал, а правый натирал косточку. Иногда они менялись ролями, но результат от этого не сильно менялся.
Анюткина смотрела на свой Город с позиции человека, - а точнее, женщины, - с мокрыми больными ногами и состоянием полного неудовлетворения жизнью. Поэтому Город со всех сторон выстреливал в нее целой палитрой ужасающих грязных пятен. Когда она подходила к своему дому, Город напоследок выразил ей свое "фи" в виде лихой капли, больно ударившей по макушке.
Анюткиной хотелось на Гоа, сердце ее тяготело к нежным горячим пескам и пенной кромке голубого моря. Где светло, тепло и хорошо, где вообще не нужна обувь.
Анюткина смотрела на свой Город с позиции человека, - а точнее, женщины, - с мокрыми больными ногами и состоянием полного неудовлетворения жизнью. Поэтому Город со всех сторон выстреливал в нее целой палитрой ужасающих грязных пятен. Когда она подходила к своему дому, Город напоследок выразил ей свое "фи" в виде лихой капли, больно ударившей по макушке.
Анюткиной хотелось на Гоа, сердце ее тяготело к нежным горячим пескам и пенной кромке голубого моря. Где светло, тепло и хорошо, где вообще не нужна обувь.
