Ворочаешься в постели, смотришь на слепящий фонарь в окне, утыкаешься носом в подушку, следишь за полосами света фар проезжающих мимо дома машин и думаешь, что эти полосы похожи на тени грабителей, неслышно прокравшихся в квартиру, как рисуют в детских полнометражных мультиках...
Так же и мысли... захватывают тебя, не отпускают. Одни удерживают твою голову, а другие проникают в неё через глаза, уши и нос.
Мыслей много, все разные. Все достойны стать постами, либо воплотиться в лирические строчки. Мысли слишком красивые и стройные, чтобы их забыть. И поэтому так не хочется засыпать - жаль этих мыслей.
Говорят, свобода - полное мыслей отсутствие.
Чувствую себя свободной. Как в невесомости. Порхающей в промозглом осеннем воздухе былинкой.
Герберт очень любил Франциску. А Франциска очень любила Герберта.
Герберт не знал жизни без Франциски - она была его жизнью. А Франциска каждую ночь перед сном глядела на лицо Гербета и молилась на него, как на икону.
Они были готовы сделать всё для счастья друг друга. Они делали всё.
И поэтому
всегда стояли на месте.
И были вместе.
Всегда.
Однажды Герберту выпал шанс осуществить свою самую заветную мечту - поехать в один далёкий город и увидеть то, что он мечтал увидеть с самого детства.
Удача улыбнулась и Франциске. Она тоже получила возможность поехать в один далёкий город и увидеть то, что мечтала увидеть.
Обоим нельзя было упускать их счастливые случаи, но денег и времени на оба города, расположенных разных концах света, не хватало.
- "Поедем туда, куда ты хочешь", - сказала Франциска.
- "Нет, лучше куда ты", - ответил Герберт.
- "Но это же твоя самая заветная мечта. Кто буду я, если не дам тебе воплотить её в реальность?"
- "Ты будешь той, кто сделает меня счастливым, будучи счастливой самой".
- "Это не честно. Я так не смогу".
- "Ты хочешь сделать меня несчастным?"
- "Нет".
- "Тогда поедем".
Когда Герберт говорил это, он ласково улыбался своей возлюбленной.
И они уехали, чтобы увидеть то, что мечтала увидеть Франциска.
Франциска видела, какие грустные у Герберта глаза. Несмотря на то, что, заметив её взгляд, он сразу озарял её улыбкой, глаза его выдавали.
Франциска видела, как грустит Герберт. От этого страдала и она, а Герберт, видя, что её страдания усиливаются, становился ещё печальнее.
Франциска приехала в далёкий город и увидела то, о чём мечтала.
И глаза Герберта.
Она постоянно корила себя за то, что преградила путь к осуществлению его мечты. Корила себя всю поездку. Корила себя всю дорогу назад. И даже дома она была зла на себя за свою безропотность.
Франциска стала хуже выглядеть. Она часто болела.
Ранним воскресным утром Герберт нашёл её в постели мёртвой.
Он плакал. Он был шокирован. Он был растерян. За что ему было себя винить? За то, что он не шёл к своей мечте? Но тогда был умер он. Или за то, что грустил из-за Франциски? Но ведь он любил её.
В субботу я увижу их: два счастливых влюблённых лица, две сладкие улыбки, две пары глаз, устремлённых друг на друга своими глубокими взорами. Вряд ли они заметят меня, но это неважно. Главное, я их увижу.
А воскресенье я не отдам никому. И если понадобится, уеду одна.
Если, конечно, воскресенье будет любезным =)
Это совершенно не соответсвует тому, что я хотела написать =(
@музыка:
Radiohead only...
@настроение:
когда я слушаю Радиохэд, то только печально-лирическое, с щепоткой нежности и глубинного счастья...
Есть только два огромных распустившихся цветка амарилиса, оранжевых и похожих на лилии. Они такие красивые, но даже их массивный стебель нужно поддерживать железным стержнем.
Вот они существуют.
А ещё длинноногий паук, который с самого утра пытается вылезти из скользкой ванны, и несмотря на тщетность попыток, продолжает инстинктивно бороться.
Такие аморфные бездонные упрямые счастье, гордость и усталость.
Первое появилось тогда, когда я минут пятнадцать стояла на мосту, уставившись на тёмную призрачную воду. Я наблюдала за странным симбиозом искусственного света и уже не полной, но всё ещё большой и блестящей луны.
Маленькие оранжевые светлячки тёплого света с усыпляющей скоростью колыхались в такт волнам, и где-то посередине, как-то обособленно и одиноко покоилось отражение старушки-луны, надменной и холодной, свысока наблюдающей за беспокойными огнями.
Второе... не знаю, откуда оно, второе. Не то от того, что я пропиталась настроением томного светила, не то от того, что я получила объёмистую статью для перевода, не от того, что пришло время, когда нужно быть самостоятельной и ответственной, ( короче говоря, от того, что пришло время взрослеть... в хорошем смысле этого слова =) )... Да чёрт его знает от чего я такая гордая, и вообще, чем таким особенным я горжусь...
А последнее - от всего вместе. Такая сонная, приятная усталость, слегка поламывающая затёкшие конечности, разбавляющая речь короткими зевками, уносящая куда-то далеко-далеко, за пределы насущного мира, в коем все добиваются от тебя вразумительного ответа, куда-то туда, куда не дано никому проникнуть... даже постучаться не дано... потому что где это "куда-то туда" никто не знает...
Выйду сейчас на улицу, шагну в искрящуюся неоновыми блёстками темноту и утону в своём несуществующем мире (пусть и таком же действительном, как и всё остальное), и не пущу туда никого. Да и никто не захочет последовать за мной. У всех своя пучина, куда они погружаются.
Вот так и существуем: вроде бы рядом, а такая ведь пустыня между нами. Засуха. Скорее бы прошло.
p.s. сама не знаю отчего, но отчего-то у меня такое ощущение, что завтра нас ждёт пустота, что сегодня - последний день жизни. это не предчувствие никакое. нет, конечно. просто чувство родственное.
Пара почти что бессмысленных фраз, каждодневных вопросов, поручения и пожелания, краткое изложение последних новостей... всё... а всё так важно.
Только некоторое время спустя я поняла, как оказывается скучала. И если бы не Аська, я бы насовсем и навсегда потеряла бы связь с прошлым. Отчего-то иногда мне нравится возвращаться в него, ловить его отголоски, даже если оно мною презираемо и ненавистно мне.
Эй, ты ведь помнишь, какими славными мы были? И как любили письма друг друга. А звонки ты помнишь? Мой милый друг, я так рада тебе. И беспечно кинутым тобою фразам, и целым письмам...
Ты возвращаешь меня в прошлое. Никто больше так не делает. Ты не ведаешь, насколько это важно для меня. Не думай, что я всё забыла. Нет. Ты как бальзам на душу иной раз. Честно-честно.
Спасибо тебе, мой милый друг.
Лишь ты меня помнишь, я знаю. И возможно, даже любишь.
Возможно...
Такой томный осенний вечер. Такая столь нелюбимая мною осень. Но почему-то сейчас она упоительно сладкая. Она нужна. И где-то в самой глубине души, которая заявляет о себе, несмотря на жалобы тела, я наслаждаюсь этой осенью. Ну правда!
Осенью у меня обычно начинается новое... а что - не знаю.
Увидим.
Увидим, что будет, а пока я с упоением вспоминаю наш безмолвный трёп =)
Наконец-то, прошедшие через множество фильтров psp-шки, мои фотографии достигли дневников. Сделаны, конечно, наспех. И, конечно, выкладываю не всё. Ну, да к чему лишние слова? Загляните лучше в комменты.
Любила вот человека. Хорошо мне с ним было. А он меня любить не хотел. А я и счас его люблю, хоть и разочарованна в нём дико.
Вот так и происходит.
Всё равно ведь любить буду. Наверное, недолго. Недолго уже осталось.
Глупый этот человек. И самоуверенный. Всё внимание обратил на своё раздражение, и понял всё не так. Воспевает простоту, когда сам всё усложняет. Сначала я очень обиделась, теперь лишь ухмыльнулась.
Я не помню, когда мне было так плохо. И подобной боли я тоже не испытывала. Сейчас у меня есть лишь отчаяние и безысходность. Мне тяжело. Боюсь куда-то выезжать. Мне страшно. И холодно. Я в панике. Но чёрт возьми! Мне даже некогда об этом подумать!
Где-то месяц... а то и более... тому назад мне приснился странный сон: будто бы все мои лубимейшие и ненагляднейшие постоянные читатели решили резко сократить своё число, а так же появилось много незнакомых ников.
И вот, открываю я страничку и что я вижу? 6 ПЧ. Уморительно.
В троллейбусе напротив меня сидел человек лет пятидесяти-пятидесяти пяти, в длинном песочного цвета пальто и шляпе. Он напоминал нездешнего почтальона, или же старого забулдыгу, бывшего английского детектива, жизнь которого навек испорчена несчастным карьерным случаем, который отразился и на личной жизни.
Но это не главное. Самым занимательным было его лицо. Оно было похоже на театральную маску. Знаете, трагедия и комедия в одном выражении? Именно это. Человек этот улыбался левой половинкой рта, а правая уныло кривилась книзу. И левый глаз был заговорщически прищурен, неся в себе какую-то живую искорку... а правый безучастно наблюдал за неспешно сменяющимися за окном пейзажами.
Этот день особенный, верите? Хотя бы потому что 20-е сентября 2004-го года уже никогда не повторится...
Этот день - праздник.
Серые мрачные облака уступают место звёздам, и витающее в воздухе апокалиптечиское настроение сменяется просто печальным, романтическим и... немного сказочным.
Этот прожитый мною день хочется посвятить лишь одному человеку...
У девушки Н. был молодой человек. Рослый, самоуверенный, интеллигентный. Он был умён и хорош собой. Имел высокоплачиваемую должность и покрывал расходы всего своего семейства, включая и часть расходов Н. Вместе с тем, он любил выпить, прошвырнуться в компании друзей по ночному городу, иногда он баловался наркотиками и спиртным, иногда и переусердствуя, дабы, как он говорил, расслабиться.
Н. очень его любила. С ним было о чём поговорить, было что обсудить. Он был остроумен и дерзок. Она его уважала. Беседы с ним нередко доставляли несравненное удовольствие девушке. Молодой человек тоже сильно её любил, но она была не главной частью его забот. А главной частью была утопия. "Самоутопия". Человек был слабоволен и безответственен, несмотря на все его положительные черты. Он прогибался под давлением жизни, несмотря на все усилия любви помочь ему. И поэтому когда Н. видела печальный взгляд его томных глаз, она сама начинала хандрить, и ей становилось страшно и одиноко.
И хоть им было хорошо вместе, встречались они исключительно днём. Вечером молодой человек провожал Н. до дома, где в спальне её уже дожидался его сменник Е.
Е. тоже был красив, но его красота была несколько иной, и вызывала соответственно иную реакцию. Он был худощав, нескладен, но его по-детски искрящееся лицо заставляло Н. испытывать восторг, а его улыбка способна была залить светом весь их маленький мир.
Е. мог мурлыкать ночами напролёт, целуя руки, шею и лицо девушки. С ним она могла быть совершенно откровенной в своих мечтах и выдумках. Н. не было дела до того, кто он и откуда. Она просто наслаждалась их любовью.
Временами Н. заглядывала в его тёплые карие глаза и думала про себя, что счастливее её нет никого на свете.
Казалось, что Е. мог сделать для неё всё, что она пожелает, и более того, хотел этого.
И лёжа в объятиях друг друга они улыбались.
Но солнце сменяло луну, день сменял ночь.
И как призрачный туман Е. рассеивался поутру.
И снова молодой человек девушки Н. встречал её интересными темами, рассказами о проблемах, своими мыслями и своими грустными глазами.