Говоря о смерти, они говорили о неизбежности. О том, что всех их настигнет рано или поздно. Шутя они добавляли, что лучше, конечно, поздно.
Они не боялись смерти. Бояться того, о чем знаешь лишь понаслышке, - зачем?
Они не видели смерти. И не знали людей, ее видевших.
А потом смерть вонзилась в их жизни острым раскаленным железным прутом. Внезапно.
Лучше поздно, чем рано.
Лучше поздно, чем никогда.
Кого-то не стало.
Прожигающая изнутри пустота. Они покрылись дырками и пятнами.
Вместе со смертью пришло и осознание. Осознание непременной реальности смерти. Осознание того, что чего-то, чего они хотели, на что надеялись, о чем мечтали, грезили, что про себя уже ненавидели, презирали, чего боялись, что отгоняли... уже никогда не произойдет.
Никогда.
Никогда.